Kay
| Описание человека | Алан Кёртис Кэй (англ. Alan Curtis Kay; 17 мая 1940) — американский учёный в области теории вычислительных систем. Один из пионеров в областях объектно-ориентированного программирования и графического интерфейса. Также известен благодаря высказыванию «лучший способ спрогнозировать будущее — изобрести его». Президент исследовательского института Вьюпоинта, адъюнкт-профессор информатики в Калифорнийском университете. |
|---|---|
| Область знаний | Информатика, Педагогика |
| Год рождения | 1940 |
| Год смерти | |
| Веб-сайт | |
| Видео запись | |
| Кто оказал влияние (учителя) | Papert |
| На кого оказал влияние (ученики) | |
| Среды и средства, на которые повлиял | Smalltalk, Squeak, Scratch, Dynabook |
- Kay упоминается в свойствах следующих страниц
Кэй — один из «отцов-основателей» объектно-ориентированного программирования, вместе со своими коллегами из PARC и предшественниками из Норвежского вычислительного центра. Он предложил концепцию Dynabook, которая определила концептуальную базу для ноутбука, планшетного компьютера и электронной книги, и является архитектурой современного оконного графического интерфейса. Так как Dynabook был задуман как учебная платформа, Кэй считается одним из первых исследователей мобильного обучения и, действительно, многие идеи Dynabook были унаследованы при проектировании учебной платформы One Laptop Per Child
Алан Кей придумал так много всего в мире компьютеров, что представлять его было бы просто невежливо - сама идея персонального компьютера. В последние годы работы Кея и его группы - языка Сквик и его производные. Одним из известных учебных проектов является совместное детище Кея и Резника - Скретч
by Alan Kay - http://www.squeakland.org/learn/index.html
Большинство культурных ценностей осваиваются вне школы и не нуждаются в школе. Дети по своей природе настроены изучать окружающий мир, наблюдая деятельность взрослых и игра в имитационные игры. Большинство наиболее значимых вещей, связанных с жизнью и участием в традиционной культуре, открывались детям в домашних условиях через имитационные игры.
Дьюи отмечал, что с сегодня такое освоение культуры становится все более затруднительным, поскольку многие важные формы деятельности взрослых достаточно сложны и не во всяком доме можно найти примеры такой деятельности. Монтессори отмечала, что стремление детей изучать мир через погружение и игру может быть успешно использовано в 20 веке при условии, что дети будут погружены в среду 20 века и получат в свое распоряжение игрушки, которые будут воплощать в себе идеи 20 века. Одно из ее наиболее важных прозрений связано с формулировкой основной задачи раннего обучения. Этой задачей является перестройка привычного здравого смысла, с тем, чтобы каждый ребенок попадал в область "непривычного смысла". Этот "непривычный смысл" необходим для восприятия многих современных идей, особенно в науке.
Большинство мотивов к обучению детей являются профессиональными - подготовить детей к трудоустройству. Еще более важной задачей является подготовка будущих граждан, которые были бы готовы принять участие в гражданском обсуждении и обладали бы достаточным культурным уровнем и знаниями для участия в процессе демократического развития общества для того, чтобы не просто принимать участие в голосовании, но и делать осознанный выбор.
Профессиональные цели обучения требуют ранней специализации, даже в современном быстро изменяющемся мире. Политические цели обучения требуют более широкого проникновения в мир исторических и современных идей. Достаточно ясно, что изучение науки весьма важно для политических целей обучения, даже в том случае, если дальнейшая судьба человека не будет связана с наукой.
Но, для изучение науки существуют и более веские причины, чем работа и тренинг гражданских навыков. Эти основания связаны с актуализацией человеческих возможностей, заложенных в каждом ребенке. Если мы будем помнить об этом, то сможем стремиться не просто к обучению чтению и письму, но и к более глубокому усвоению знаний, которое бы давало возможность читать литературу, обдумывать идеи и представлять их в письменной форме. Это основание является одним из самых древних оснований обучения. Глубокий опыт взаимодействия с глубокими идеями помогает вырастить более глубоких людей. И не просто более глубоких людей, но и людей, которых будет значительно труднее ввести в заблуждение.
- But there are larger considerations than job and citizen training. These have to do with actualizing the human possibilities that are as yet unrealized in children. With this in mind, we can argue not just for learning to read and write, but for fluent learning , and to be able to read literature and think and write about ideas. This gets to some of the older reasons for education.
- Deep experiences with deep ideas help grow deep people. And not just deep people, but people who are less easily fooled in a wide variety of areas.
Пак у Шекспира [очевидно, "Сон в летнюю ночь"] говорит "Как глупы эти смертные!" Он имеет в виду не столько современное значение глупости, не что мы все тупицы и идиоты, но что мы все очень легко вводимся в заблуждение [Я сам обманываться рад ... Над вымыслом слезами обольюсь ..] Антропологи свидетельствуют, что современный человек как вид существует более 40 000 лет (по некоторым оценкам более 80 000 лет), но "рациональная наука", которая объяснила многие загадочные явления, существует только несколько сотен лет. Мы вводили себя в заблуждение относительно большинства окружающих нас вещей десятки тысяч лет.
Сегодня театр и другие формы фантазии и художественного творчества воздействуют на нас, потому что нас не только легко обмануть, но и потому что мы любим быть обманутыми [Laurell Brenda ? Компьютер как театр Rives]. Эти виды заблуждений могут быть очень богатыми и некоторые из них очень важны. Было бы ошибкой воспитывать детей, чтобы они автоматически противились любым попыткам ввести их в заблуждение. Но, очень важно, чтобы дети могли бы самостоятельно принять решение, когда они позволяют себя обманывать и обладали бы достаточной проницательностью для принятия такого решения.
- But it's important that children are able to decide when they are going to allow foolery and to have the discernment to make these decisions wisely.
Например, театр это - затемненное место, где собралась масса людей, которые слушают хорошую музыку и смотрят на сцену, с которой симпатичные люди говорят симпатичные вещи, и где можно предположить, что действие происходит не на фоне декорации, сделанных из картона, а где то "на самом деле". Но, мы можем столкнуться и с политическим шоу и там аудитории лучше уж понимать, что с ними происходит на самом деле.
"Театр" может послужить хорошей метафорой человеческого сознания. Мир не находится внутри нашего мозга. Внутри нас только различные способы представления мира, большинство из которых подобны языку. Мы можем верить в значительно большое количество вещей, чем в те, что есть на самом деле. Язык больше чем реальность. И это дает возможность для творчества и воображения.
Важное замечание состоит в том, что даже в том случае, когда мы описываем реальность, мы можем в лучшем случае сделать более или менее аккуратную карту. Мы можем сделать и карту того, что не является картой реальности. Мы можем описать язык при помощи языка и математика является наиболее богатой формой создания таких описаний. Так геометрия Эвклида может описывать пространственнын отношения между твердыми телами, но мы знаем, пространство не является плоским и эта геометрия не является "верной". Она является только "близкой" и аккуратной картой для окружающего мира.
Другой хорошей метафорой является высказывание Маршала МакЛюэна "Не знаю, кто изобрел воду, но это была не рыба" Он имел в виду, что все мы рыбы в окружающей нас воде наших представлений/предположений, со многими из которых мы живем так долго, что уже перестали их замечать. Когда мы стремимся "быть рациональными" наша логика быстро устает от невидимого контекста. После множества попыток дать рациональное объяснение миру, в котором мы живем, только недавно в последние несколько сотен лет появились техники, которые позволили сделать этот контекст достаточно зримым, для того, чтобы можно было избежать его плена. Затем, вдруг обнаружилось, что мы живем совсем не в том мире, который описывали большинство научных точек зрения. И этот отличающийся от прежних воззрений мир пришел к нам вместе с целым набором средств, которые позволили создавать более удобные объекты, лечить болезни, создавать новые молекулы и много всего остального.
И родилось новое искусство "Современной Науки" с новыми важными идеями и способами размышления о мире.
В начале 21 века Наука и ее знание заняли огромное пространство. Профессиональный ученый узнает только маленькую часть того, что сегодня известно. Но, все ученые узнают мощные и глубокие идеи Науки. Это позволяет им не быть не быть обмануты. Эти метанавыки Науки необходимы для всех людей. Для профессиональных целей. Для гражданских целей. Для целей здоровья и искусства. Для того, чтобы быть полноправным гражданином 21 века.
История идей и история письменности часто пересекались. Например, письменность сделала возможным более глубокое и протяженное обсуждение идей, чем то которое поддерживалось в устной речи. Печатный станок обеспечил возможность более сложного и подробного описания, чем то, которое было возможно при рукописях. И печатный станок позволил идеям распространяться более широко и увеличил вероятность того, что эти идеи достигнут того человека, который разовьет их дальше, либо выскажет критику и покажет, что они плохо обоснованы.
В 17 веке началась "Современная Наука" и это был новый взгляд на мир, новый способ для испытаний и обсуждений. Печатный станок был необходим для поддержки этого процесса. Мы находим здесь слияние действительно мощных идей науки, письменности и литературы того времени. В 18 веке было прочитать Principia Mathmatica Ньютона (о теории гравитации и о том, как устроена солнечная система) так же важно, как прочитать Шекспира, Филдинга, Джонсона и Пейна. Как показал Сноу в своей лекции "Две культуры", позднее произошло разделение на "Две Культуры", одна из которых была связана с культурой письма и литературы, а другая с новыми идеями и наукой. Сноу также отметил, что вероятность того, что ученый будет знаком с литературой много выше, чем вероятность того, что литератор будет знаком с наукой.
В современной американской школе родители и попечительский совет немедленно уволят учителя, если найдут, что он не образован в области литературы (хотя не больно то они их ищут). При этом те же родители будут вполне счастливы, еслиих детей будет учить человек, который не понимает ни одной важной математической или научной идеи. Частично это связано с тем, что родители и члены попечительского совета сами являются продуктом американской системы образования и никто из них не обладает достаточным запасом знаний в этой сфере, которая плохо преподавалась в школе, когда они были детьми. Да и учителя в своем большинстве являются продуктом той же самой школьной системы и многие из них не имеют никакого представления о том, что в их образовании что-то упущено. И так далее, из поколения в поколение.
Существует масса книжек о том, как учить все это в тысячах свободных библиотек США. Но, если тебя не научили пользоваться библиотекой и не имеешь представения о том, что упущено в твоем образовании, то у тебя не очень то много шансов для того найти нужную дорогу самостоятельно. Сегодня Интернет связывает библиотеки и дома и приносит новые идеи в дом, но многим людям и сегодня нужна поддержка для освоения идей, изучение которых требует определенных усилий.
Наиболее важным в мощных и недорогих персональных компьютерах явдяется то, что они создают новую среду чтения и письма, в которой люди могут обсуждать и играть с новыми мощными идеями совсем не так, как они это делали с книгами. С этим и связана наша работа со Сквик [Squeak]. Мы хотим помочь детей научиться думать лучше и глубже, чем это могут делать большинство взрослых. Мы создали среду Squeak как новую форму электронной бумаги, на которой могут быть представлены новые пути представления новых мощных идей. У нас есть новые письменные образцы этой новой литературы и эти образцы публикуются в сети Интернет, для того, чтобы и взрослые и дети могли бы читать и играть с ними. Читатели так же становятся авторами, поскольку авторство всегда приветствуется. Учение такого рода лучше всего представляется тем, что мы называем "активные рассказы". Для того, чтобы посмотреть, как это работает просто попробуйте - Active Essays.
- Видео выступления Кея в 2006 году на церемонии его награждения премией ACM
- Алан Кей рассказывает о принципах DynaBook (1986 год)
Kay A., 1991, Computers, Network and Education. Scientific American, September, pp. 138 - 148. В этой статье он ссылается на Брунера и его утвержение, что каждый из нас имеет различные способы размышления об окружающем мире и эти способы включают действия, наблюдения и манипулирование символами. Более того, каждый из нас может конструировать новые способы размышления.
Мы может создавать новые кирпичики мышления - new mental bricks - и эти новые кирпичики становятся новыми способами мышления. Музыка, математика, наука и права человека - все это системы составленные и построенные из множества кирпичиков. Понять как это строилось не просто. Но, мы не и должны стремится к простоте. Образование, которое стремится все сделать простым не дает истинному познанию шансов случиться.
Kay A., Predicting The Future. Stanford Engineering, Volume 1, Autumn 1989, pg 1 – 6.
Мозговой штурм - очень слабый способ создания новых идей. Собери все противные штучки в комате 12-летнего пацана и из из этого получиться boom box. И он будет хорошо продаваться. Штука в том, что и все вещи созданные в технике брейнсторминга будут подобны бумбоксу.
Целенаправленный подход к решению проблемы предполагает необходимость выделить потребность и затем удовлетворить ее. Но, мы не сумеем обнаружить новую потребность просто расспрашивая людей о том, чего бы им хотелось. Как правило, все что их хочется – это действительность улучшенная на 10% - быстрее, дешевле. Это очень скучный способ предсказывать будущее. Все действительно крупные технологические прорывы 20 века вырастали не из того, что они удовлетворяли уже существующую потребность. Ксерокс, персональный компьютер, карманный калькулятор – все они создавали потребность, которую только они и могли удовлетворить. Никто на хотел копировать, пока не появился ксерокс. Никто не нуждался в калькуляторе пока его не было. Когда появились миникомпьютеры, то люди спрашивали – "Зачем они нужны? Все, что они делают вполне можно делать и в рамках рабочей станции." Ответ был – "Да. Все что они делают вполне может быть сделано и на мэйнфрейме, но есть множество дополнительных вещей, которые могут быть сделаны только на персональном компьютере.
Почему мы не можем быть лучшими изобретателями?
Маршал МакЛюэн пытался ответить на этот вопрос афоризмом – "Я не знаю, кто изобрел воду, но это была не рыба". Когда вы целиком погружены в контекст проблемы, вы не можете посмотреть на нее снаружи. Японцы построили лучший рынок рабочий силы, потому что они посмотрели на западный рынок со стороны.
Второй причиной, ограничивающей нашу креативность является страх. Кей вспоминает, что когда он начал работать над идеей перекрывающихся окон и показывал в лаборатории тестовое испытание одному из представителей Ксерокса, то сказал ему – "Очень здорово, что эта идея имеет только 20% вероятность успеха – мы идем на риск, как вы нас и просили". Тот ответил – "Парень, это здорово. Только убедись, что это работает." Начать разрабатывать идею с 20% вероятностью на успех, означает, что в четырех случаяъ из пяти вы потерпите поражение. Но, кто, какая компания в получала ежегодный приз на самый лучший провал. Вероятно, никакая. И это серьезная проблема, ограничивающая творчество.
Третьим ограничителем нашего творчества является то, что у нас нет хорошей концепции будущего. Один из лучших афоризмов МакЛюэна – "Мы мчимся в будущее все быстрее, пытаясь рулить, глядя только в зеркало заднего обзора". Английский философ Whitehead отмечал, что величайшим изобретением 19 века было само понятие изобретения. Это был век, когда каждый человек с идеями в голове полагал, что он может быть изобретателем, поскольку и все остальные были ими. Самый слабый способ решения проблемы это просто ее решение – этому учат в начальной школе. В рамках некоторых математических и научных курсов учат, что надо изменить проблему. Я полагаю, что самое лучшее это – изменить контекст, в котором была поставлена проблема. Как писал несколько лет назад Марвин Минский – "Вы не может понять что-то, пока вы не поймете этого более чем одним способом.".
В PARC есть слоган – "Точка зрения стоит 80 баллов IQ". В Древнем Риме вы были бы удивительно умным человеком. Вы могли бы умножить два числа – а такое было доступно только гениям. Сильно умнее с тех пор мы не стали, мы только изменили систему представления. Мы думаем лучше, изобретая новые способы репрезентации. Это то, что мы осознали как специалисты в области компьютерных наук и одна из главных вещей, которую мы пытаемся делать.
