Просмотр кода страницы Обсуждение:Влияние книдского мифа на формирование образов героев в повести И.С. Тургенева "Клара Милич"

Мифы об Афродите изображают ее покровительницей влюбленных, жестоко наказывающей тех, кто отказывается от ее дара – любви. В античной мифологии известен миф о Пигмалионе, о легендарном царе Кипра, создавшем из слоновой кости статую прекрасной женщины, в которую он влюбился. Пигмалион всегда почитал Афродиту, вел целомудренный образ жизни и тем самым заслужил благосклонность богини. Услышав его мольбы о возлюбленной и убедившись в искренности его чувств, Афродита вдохнула жизнь в статую.

Миф, связанный с оживлением статуи Афродиты, отомстившей своему поклоннику, который решил провести ночь в объятиях изваяния, получил название книдского. Р.Г. Шульц считает книдский сюжет инверсией сюжета о Пигмалионе. Образы оживающих мстящих статуй возникали в результате столкновения эпохи античного язычества и новой христианской религии (см. о мифореставрационном методе:[3], [4]). «Косные истуканы, принадлежащие к гибнувшей религии, временами, казалось, оживали: в первых веках нашей эры, особенно при Юлиане Отступнике, наблюдался рецидив язычества, а с ним как бы оживали и прежние кумиры» [8, с. 79].

Книдский бродячий сюжет известен в разных странах. Постепенно отходя от первоначального – месть статуи – и превращаясь в миф о ревнивой языческой богине, а потом – и бесовке, соблазняющей и доводящей до погибели, книдский миф странствует по мировой литературе. «Если в мифе о Пигмалионе по мановению Афродиты оживает изваяние, которое разделяет любовь мужчины, то в бродячем сюжете Книдского мифа с веками происходит заметная трансформация, влекущая за собой демонизацию Афродиты-Венеры», – пишет Р.Г. Шульц [7, с. 34].

В произведениях И.С. Тургенева современное литературоведение выделяет группу «таинственных повестей». По мнению многих исследователей, к ним примыкают «Фауст» и «Клара Милич (После смерти)», таинственные события в сюжете которых получают и мистическую, иномирную, и рационалистическую интерпретацию. Повесть «Клара Милич» открывается фаустианской темой в характеристике, которая знакомит читателя с главным героем. Он, «подобно отцу, верил, что существуют в природе и в душе человеческой тайны, которые можно прозревать, но постигнуть – невозможно» [6, с. 69]. Имя Яков, означающее «идущий следом», герой получил в честь ученого Якова Брюса, при жизни считавшегося оккультистом, чернокнижником, алхимиком. Как бы в продолжение занятий своего отца, занимавшегося энтомологией, ботаникой, химией, Яков устроил себе что-то вроде фотолаборатории с различными химикатами.

Анализируя модификации книдского метасюжета в произведениях западной литературы, а также в произведениях русской литературы, мы получили возможность обобщить некоторые черты главных героев "таинственных повестей". Таким образом центральных героев произведений, сюжеты которых восходят к книдскому мифу, по характеру действий этих персонажей и месту, занятому ими в конфликте, можно разделить на две группы: жертвы и агрессивные мистические существа. Обратимся к образу главных героев повести "Клара Милич": Клара Милич и Яков Аратов. 

По мнению И.Л. Золотарева, Яков Аратов, герой повести «Клара Милич», – это «отшельник, романтик и мечтатель» [1, с. 330]. Героям «книдского сюжета», действительно, свойственна некоторая мягкость характера, нерешительность, склонность к рефлексии и душевной борьбе. Вместе с тем они совершают непоправимую ошибку – хюбристическое притязание на внимание божества либо отказ от любовного сближения с земной, а не небесной подругой (как вариант: обмен любви на богатство, власть, творческое дерзание и т.п.). За это они и получают наказание Афродиты или другого божества/сверхсущества.

В повести показана борьба жизни и смерти, земного и иномирного в душе Якова Аратова. В жизни молодого человека идеалом женщины был образ матери. Он же ассоциируется у героя с добром и спасением. Материальным объектом, порабощающим Аратова, становится фотография Клары. Отвергнув любовь девушки при ее жизни, Аратов безумно влюбляется в нее после ее смерти, а фотография становится предметом многочасового созерцания Аратова. Борьба идет между образом покойной матери, который Аратов благоговейно хранит в душе, и образом другой покойницы – Клары Милич. Полноправной хозяйкой его комнаты, как и его воображения, становится Клара. А портрет матери, который «он сохранял, как святыню» [6, с. 78], Аратов снимает со стены и убирает в ящик стола.

«Медиумизм пассивен по определению, – замечает В.Н. Топоров, – и в этом случае становится достоянием «страдательного» персонажа – Аратова, готового отдаться в чью-либо власть… задолго до того, как возникает сама ситуация власти и ее объекта» [5, с. 100]. Основой для этого становится растущее в нем чувство вины по отношению к Кларе. Клара является ему в снах и галлюцинациях, в одном из видений он видел ее стоящей на пороге его комнаты с маленьким венком на голове. Это знак, что Клара встретит его на границе миров, она его ждет.

Аратов полностью отдается любви к Кларе, которая приходит к нему в его видениях, он счастлив, что может быть вместе с ней, даже если для этого придется умереть. Сны, видения, свидания с покойной приводят к необратимому процессу – угасанию Аратова. Он счастлив в посмертном браке с Кларой. Осознав свою связь с умершей возлюбленной, герой повести обращается к Библии как к высшему авторитету. В библейской Песни Песней сказано: «Крепка, как смерть, любовь» (Песнь Песней, 8:6). Но, раскрыв Библию, этих слов Ветхого Завета Аратов не находит, потому что он ищет другой их смысл, о котором начинает догадываться. «Любовь сильнее смерти» [6, с. 117], – говорит умирающий Аратов. 

Читатель может рационалистически объяснить смерть Аратова как результат нервного истощения или психоза, но после смерти у Аратова находят локон черных волос Клары. Но смысл повести не сводится только к невозможности разграничить реальность и потусторонний мир, отделить живых от нежити (как в повести А.К. Толстого «Упырь»). В соответствии с «книдским сюжетом», отвергнутая Аратовым Клара приходит за возлюбленным с того света и забирает его в свой загробный мир.

К агрессивным мистическим существам – антагонистам героя в книдском метасюжете – по логике повествования принадлежит Клара. Сначала Клара Милич завладевает душой Аратова помимо его воли, что сближает ее с демоницей или вампиром. После первой встречи с Кларой на литературном вечере Аратов «что-то припоминал, сам не зная хорошенько, что именно — и это «что-то» относилось к вечеру» [6, с. 69]. В памяти Якова, едва взглянувшего на выступление Клары, запечатлелись ее черные глаза. Таким образом, в повесть вводится мотив взгляда, чрезвычайно важный в фабуле пигмалионовско-книдского мифа (ср. «Медный Всадник» Пушкина).

Клара сравнивается со статуей. Когда она вышла на эстраду, она «осталась неподвижной» [6, с. 75], не изменила своего лица, не улыбнулась, и во время ее выступления Аратов отметил «неподвижность… лица, лба, бровей» [6, с. 76]. И он же подумал: «Душа! С этаким неподвижным лицом!» [6, с. 77]. И хотя в качестве мистического артефакта в дальнейшем повествовании фигурирует фотография Клары, сравнение героини со статуей – второй, наряду с мотивом взгляда, сближает сюжет повести с мифом о Пигмалионе и Галатее.

В отношении Клары к Аратову следует отметить странную уверенность в том, что он должен понимать, чувствовать то, что переживает она. Это приводит его к еще большему смятению, как будто что-то врывалось в его упорядоченную жизнь, «являлось каким-то насилием» [6, с. 78]. Так начинается все более полное подчинение Аратова воле загадочной актрисы. 

Прототипической основой сюжета «Клары Милич» стала, как известно, история жизни и смерти актрисы Евлалии Павловны Кадминой, которая покончила с собой, приняв яд прямо на сцене. После ее смерти произошли другие необъяснимые события: один из многочисленных поклонников ее таланта, молодой человек по фамилии Аленицын (актриса не была с ним лично знакома) объявил о своей любви к умершей и о том, что только он ее понимает, только он все о ней знает и может о ней говорить (Вследствие этого своего психоза он крайне болезненно реагировал на разговоры или литературные произведения о Кадминой, в том числе – уже позднее – и на повесть Тургенева.). Подзаголовок повести «После смерти» первоначально был основным заглавием и указывал на главную тему: любовь после смерти. Однако редактор «Вестника Европы» М.М. Стасюлевич нашел это заглавие слишком мрачным.

«Клара Милич», одно из последних произведений писателя, который уже сознавал, что жить ему остается недолго, написано о тайне, всегда волновавшей Тургенева, – тайне смерти и любви, которая «сильна, как смерть».