Понимание массовых сцен в истории достоевсковедения

Автор Анастасия Ермилова

В романах Ф.М. Достоевского сложно определить кульминацию, так как существует целый ряд кульминационных точек, образующих непрерывный процесс. Этими точками и являются «массовые сцены», к которым обращались многие исследователи творческого метода писателя.

Л.П. Гроссман для определения «массовых» сцен в произведениях Ф.М. Достоевского вводит термин «конклава». На приемы и методы построения «конклав», по мнению исследователя, напрямую влияет творчество Бальзака, Жорж Санд и, в особенности, Виктора Гюго. Исследователь указывает на схожие черты в их поэтических стилях, которые выражаются в гиперболизации и гротескности происходящего. Л.П. Гроссман рассматривает и общие для писателей мотивы: прощение незаслуженного оскорбления, приговор и последующее спасение, а также освобождение из ловушки. Так исследователь доказывает большое влияние на творческий метод Ф.М. Достоевского не только Виктора Гюго, но и французского романтизма 1830-х гг. в целом.

М.М. Бахтин подмечает почти во всех произведениях писателя «пристрастие Достоевского к массовым сценам, его стремление сосредоточить в одном мест и в одно время, часто вопреки прагматическому правдоподобию, как можно больше лиц» (С. 37) [1]. Исследователь считает, что подобные сцены, несмотря на их внешнюю эксцентричность и карнавальность, объединяет «внутренняя сущность» : раскрывается ложь, обнажая человеческую душу, герои из привычной среды попадают в исключительные обстоятельства, «как на карнавальной площади» , что способствует прояснению взаимоотношений с самим собой и окружающими. В качестве примера М.М. Бахтин приводит скандальную сцену из романа «Бесы» в гостиной Варвары Петровны, заканчивающуюся пощечиной Шатова Ставрогину.

По мысли Г.М. Фридлендера, Ф.М. Достоевский «сосредотачивает действие своих повестей и романов вокруг одного или двух-трех драматически напряженных событий в жизни героя» (С. 380) [2], которые реализуются в массовых сценах. Подобным эпизодам, отмечает исследователь, присущ особый драматизм, подкрепляемый динамической структурой отдельных событий. Массовые сцены в таком случае способствую раскрытию процесса развития личности, ее взаимоотношений с обществом.

О массовых сценах в романах Ф.М. Достоевского пишет и Ю.М. Лотман: «Давно уже было замечено, что повседневные события развиваются у Достоевского в соответствии с “логикой скандалов”, закономерным следствием чего явилось формальное выражение связи между эпизодов при помощи словечка “вдруг”. Развивая это наблюдение, можно было бы сказать, что события бытового ряда следуют в повествовании Достоевского друг за другом в соответствии с законом наименьшей вероятности» (С. 236). «Закон наименьшей вероятности», выдвигаемый исследователем, подразумевает неподготовленность скандалов, которыми заканчиваются большинство массовых сцен, эффект неожиданности, спонтанность происходящего.

А.Б. Криницын использует метод сравнительного анализа, обобщая приемы и способы построения массовых сцен в романах «великого пятикнижия». Он так же, как Л.П. Гроссман, подчеркивает большое влияние на творческий метод писателя Виктора Гюго и других французских романтиков. Соглашаясь с утверждением о совпадении в построении многих сюжетных схем, исследователь отмечает, что повторяются и главные роли: несчастная жертва, беспощадный злодей, провокатор, герой, жертвующий собой. В таких сценах Достоевский часто для создания драматического эффекта наделяет своих персонажей театральными жестами: плевки, пощечины, преклонение к земле и т.д. Исследователь также подмечает, что в романах «пятикнижия» мы редко видим героев в одиночестве, большинство таких сцен лишь подготавливают следующую судьбоносную встречу. А.Б. Криницын определяет каждую массовую сцену как «самостоятельное художественное целое», между которыми Ф.М. Достоевский «не столько развивает сюжет, сколько подготавливает очередную сцену» (С. 288) [3].

Н.К. Савченко обращает внимание на роль скандалов, которыми сопровождаются массовые сцены. Эффект неожиданности достигается благодаря тому, что читатель не может до конца предугадать исход собрания сразу нескольких персонажей, вступающих в открытый спор между собой. Постепенно происходит характерное преобразование, исчерпывающее эффект неожиданности, работающий в рамках определенной массовой сцены, что, в свою очередь, характерно для поэтики романного жанра. Стыд и унижение, которые испытывают герои, подталкивают к переходу к активным действиям, поэтому они намеренно провоцируют скандальную ситуацию, чтобы нарушить общественные нормы и обрести свободу. Многие уличные массовые сцены, по мысли исследовательницы, также тяготеют к скандалу, но в них отсутствует момент с разоблачением и глубокое погружение в психологическое состояние героев (примеры уличных массовых сцен — убийство Лизы толпой, смерть Мармеладова).

Вывод

Анализируя различные подходы при рассмотрении массовых сцен в романах Ф.М. Достоевского, можно выделить общие для многих исследователей утверждения: гиперболизация и гротескность происходящих событий, тяготение писателя вопреки правдоподобию сосредоточить как можно больше героев в одном месте, особая роль скандалов, способствующих созданию эффекта неожиданности и порождающих целый ряд катастроф.

Литература

1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского // Собрание сочинений. Т.6. М.: языки славянской культуры, 2002. 505 с.
2. Гроссман Л.П. Поэтика Достоевского // Л.П. Гроссман Собр. Соч. в 5 тт. Т.2. Вып. 2. Творчество Достоевского. М.: Современные проблемы, 1925. 188 с.
3. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении. // Лотман Ю.М. Статьи по семиотике и типологии культуры. Избранные статьи в трех томах. Т. 1. Таллин: Александра, 1992. 247 с.
4. Криницын А.Б. Сюжетология романов Ф.М. Достоевского. М.: Макс-Пресс, 2017. 455 с.
5. Савченко Н.К. Сюжетосложение романов Ф.М. Достоевского. Пособие по спецкурсу. М.: Изд-во Моск. Ун-та. 1982. 125 с.]
6. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.: Наука, 1964. 404 с.