Понимание массовых сцен в истории достоевсковедения

Автор Анастасия Ермилова

Соотнесение исторического и вечного, конкретного и универсального, частного и общего отчетливо прослеживается в изображении Дмитрия Рудина, главного героя одноименного романа Тургенева.Один из ведущих мотивов, определяющий идейно-эстетическую структуру образа и своеобразие характера главного героя, восходит к христианскому сказанию о вечном страннике – Агасфере. На него указывают в эпилоге сам Рудин и его знакомый Лежнев, который сменил холодную неприязнь к актёрствующему "человеку фразы" горячим сочувствием "бесприютному скитальцу". Мотив скитальчества, неизменно сопровождающий Рудина и проходящий сквозь всю художественную ткань текста, в финальных сценах сгущается, кон­центрируется, получая, наконец, своё истинное именование: "Ты назвал себя Вечным жидом" (стр. 13).

Иллюстрация Гюстава Доре «Вечный жид».jpg

Вечный жид – легендарный Агасфер, согласно преданию, не дал приюта и отдохновения Христу, когда Господь шёл по Своему крестному пути к месту распятия на Голгофу и остановился у стены Агасферова дома. За это Агасфер был лишён не только своего дома, но и вообще какого-либо пристанища; обречён на вечные скитания до второго пришествия Христа.

При рассмотрении облака слов, построенного на основе отрывка из эпилога романа, упомянутый мотив вечного скитания становится явным.

Облако слов по эпилогу романа "Рудин"

Важными для понимания агасферовского комплекса Рудина становятся слова "устал", "продолжал", "остановиться","жизнь", "один". В основном в облако слов попали слова, который использует главный герой во время последнего откровенного разговора с Лежневым.

Вопрос о соотнесенности образа Рудина с Вечным Жидом уже привлекал внимание исследователей (С.Б. Аюпова, А.А. Бельская, А.А. Новикова-Строганова, Н.В. Пращерук и др.). Н.В. Пращерук отмечает "глубину и пронзительность" авторской позиции, которая от иронического отношения к Рудину вырастает до "осознания подлинно трагической судьбы Рудина и значения его личности". С.Б. Аюпова приходит к выводу о высоком предназначении тургеневского героя, вечного бесприютного скитальца, которое раскрывается не в "малых делах", а выполненной им задаче героя-идеолога, проповедника, энтузиаста. А.А. Бельская, заметив, что образ Вечного Жида полагает, что наречение Рудина этим именем в тексте связано, прежде всего, с проблемой странничества героя в "беспредельности мира и вечности", т.е. с актуализацией идеи вечного духовного поиска человека. В статье А.А. Новиковой-Строгановой Рудин трактуеся как носителя Агасферовского греха, который состоит в нарушении главных заповедей Христа – незнании сострадания, любви к Богу и человеку, что ведет к неизбежному наказанию.

Мотив бесприютности и скитаний не как "охота к перемене мест", но именно как наказание за грех, восходящий к Агасферу и укоренённый в более древнем библейском образе Каина, – один из ведущих в мотивном комплексе, формирую­щем образ Рудина. А.Е. Нямцу вводит понятие "агасферовского комплекса". Его сущность раскрывается в таком "состоянии бессмертного индивидуума, при котором обладатель вечной жизни проходит через бесконечно повторяющееся количество однотипных ситуаций и состояний. В результате этого вечная жизнь начинает восприниматься как мучительное наказание: бессмертный оказывается изолированным от мира людей, обреченным на одиночество, и как следствие – перестает ценить будущее, живя в замкнутом, постоянно повторяющемся настоящем". Постоянное изменение границ пространства в сюжете делает героя подходящим под такое описание и становится одним из признаков его характеристики. Несмотря на непрерывное движение в пространстве, которые тесно связано с попытками Рудина найти настоящее дело, "принести хотя ничтожную пользу", все его начинания оканчиваются провалом, больше того– приобретают характер многократно повторяющихся однотипных ситуаций.